Отношения с мамой у многих довольно болезненные. Мы решили рассказать несколько историй о сложных отношениях «дочки-матери», о том, как это влияет на взрослую жизнь женщины и её формат отношений со своими детьми. Кристина – героиня сегодняшней статьи, признается, что даже став взрослой, она до сих пор тяжело переживает невозможность взаимопонимания с мамой.
Я девочка из среднестатистической благополучной провинциальной семьи. Модель брака моих родителей можно описать так: дети приходят и уходят, а супруги старятся, и надо находить время для себя. После работы папа приходил домой вовремя, всю свою небольшую зарплату отдавал своей жене, лежал на диване, они ужинали, выпивали красного вина и всячески старались не обременять себя ничем, в том числе воспитанием детей. Вокруг нас все жили просто: соседские дети росли без присмотра, никто ничем не выделялся. Тогда эта модель мне казалась идеальной.
Мои родители росли в семьях алкоголиков. Детям нечего было носить, бывало они даже воровали, чтобы поесть. Так что они буквально совершили квантовый скачок, вырвавшись из тех условий. Поэтому хотели жить и воспитывать своих детей по-другому. В планах моей мамы было выйти замуж за непьющего мужчину, иметь мало детей и обязательно дать им образование. Поэтому я рано начала читать и даже сочиняла свои истории. Мама старательно их записывала, и к 5 годам у меня была цела полка собственных книжек, по которым я училась читать. По сути она определила мой жизненный путь.
У моей мамы нет никакой реализации, кроме семьи, поэтому дома она генерал. Она меня очень опекала, всегда знала, как лучше и не позволяла проявлять самостоятельность. Могла зайти в комнату без стука, когда я занималась, выключить музыку и сказать, что так никто не делает. Мне нельзя было закрываться в комнате. Письма, которые писали мне кавалеры, сначала вскрывались моими родителями, и если они там ничего предосудительного не находили, то отдавали мне. А если папа там вычитывал что-то крамольное, то я так и не узнавала, что же в них было. Помню, одного кавалера постигла учесть знакомства с моим отцом. Он устроил ему допрос с пристрастием, а в конце ещё и паспорт попросил. Конечно, больше я его не видела.
Всё это ужасно давило на меня, но я не знала, как может быть по-другому, потому что рядом не было других примеров. В школе нам говорили, что детство — лучшее время жизни. Я только и боялась, что наступит взрослая жизнь, а в ней будет ещё хуже.
Поскольку мои родители не утруждали себя зарабатыванием денег (мама не работала, папа сверхурочные не брал, карьеру не делал) — это вылилось в то, что в семье не было сбережений, которые можно было инвестировать в образование для детей или потратить на красивую одежду, путешествия. Мы довольствовались тем, что есть. Я и не думала, что когда-то побываю за границей, увижу Колизей, Эйфелеву башню. За границу впервые я выехала, когда мне было 17 лет, это был приз в творческом конкурсе, который я выиграла. Если я хотела какое-нибудь красивое платье, родители говорили, что я его куплю, когда сама на него заработаю.
Позже, в старшей школе мы переехали в Минск. Я начала бывать в больших квартирах своих новых подруг, которые играли на фортепиано, изучали иностранные языки, путешествовали или ездили в лагеря, а потом уезжали получать образование за границу. Я увидела новую жизнь и поняла, что мне хочется другого, но поддержки в своей семье я не находила.
Ближе к концу школы я стала задумываться о том, что, наверное, не все люди живут так, как мы. Не все, у кого есть деньги, преступники, воры и бандиты, просто у кого-то есть таланты, а кто-то трудится, не покладая рук. Мои родители постоянно говорили, что я сама должна много трудиться, чтобы у меня что-то было в жизни. Это так. Но у кого-то, кроме труда, был еще и высокий старт.
Помню один сон – метафору этого высокого старта юности. Во сне мои родители подарили мне новый красивый велосипед на выпускной средней школы. Я была счастлива, мне не терпелось показать его друзьям и отправиться куда-нибудь. И вот я выхожу на улицу, сажусь на велосипед и вижу, как все мои друзья рассаживаются по своим шикарным новеньким автомобилям, кабриолетам и уезжают. И я понимаю, что мне на своем велосипеде их уже никогда не догнать. Автобан для машин, а велосипеды – для велодорожки. И это две разных Вселенных.
Половина моих одноклассников из Минска после школы уехали учиться в Канаду, США, Германию, Францию… А меня родители не пустили учиться даже в институт в России под предлогом, что у нас нет денег и с фразой: «Ты что, хочешь заставить родителей на себя горбатиться и умереть?!»
А на журфак меня, медалистку, не пустили, т.к. засомневались в моих способностях. Мне сказали: «Что ты, а если не поступишь? Давай ты лучше будешь поступать туда, где меньше конкурс». В результате я поступила на специальность, которая мне не нравилась. После окончания университета я пришла к родителям, отдала свой диплом, собралась и всё же поехала в Россию получать платно образование, которое хотела. После возвращения на одном из семейных застолий мои родители подняли тост за мою целеустремлённость, что «как мы ни старались, нам не удалось сломить доченькину волю».
Сейчас, будучи взрослой самостоятельной женщиной, состоявшейся и признанной в профессии, любимой женой и мамой, человеком, прошедшим психотерапию, я могу открыто говорить со своими родителями о том, что я не была счастлива в детстве.
В результате я превратилась в «неблагодарную тварь», потому что все мои проблемы «надуманные» или «яйца выеденного не стоят». Ведь нас в детстве никто не бил, на мороз голых не выгонял, не насиловал и так далее. Кроме того, мама любит вспоминать, что она не получила образования из-за нас с братом, так как всю свою жизнь нам посвятила, а мы этого не ценим.
Анализируя сейчас своё детство, я вижу, что жила в системе двойных посланий. Когда тебя любят, но не поддерживают, не верят на самом деле и больше уделяют внимания тому, что скажут другие.
Как и моя мама когда-то, я стараюсь всё делать по-другому. Всё, что было табуировано или не приветствовалось моими родителями, нашло проявление у меня в семье. Например, моя мама кормила меня из бутылочки и по часам, а я хотела кормить грудью и по требованию. В моей семье разговоры о смерти были под строжайшим запретом, а сейчас я открыто говорю об этом со своим сыном, просто потому что он мне задаёт вопросы.
В детстве мне диагностировали сильный сколиоз, но мои родители не считали нужным укрепить моё здоровье физическими нагрузками или какой-то другой реабилитацией. Обращение к врачам наводило на них панику, они считали, что все врачи шарлатаны и взяточники.
И вообще, если у ребёнка есть две руки и две ноги, а из спины не торчит топор, то всё в порядке. Хотя с моим диагнозом мне можно было получить инвалидность. Но ведь для этого надо было ходить по инстанциям, собирать бумажки, ездить на реабилитации. Соседи опять же. Что там кривая спина – надел кофточку побольше размером и почти не видно. Про спорт речи не шло, на этот счёт мнение родителей было однозначным: «Спортом занимается тот, кто в математике не силён». Более того меня отдали на домру, где мой сколиоз усугубился. В результате с 25 лет я имею серьёзные проблемы с позвоночником, которые в любой момент могут меня обездвижить.
У брата тоже много проблем со здоровьем. Он, например, не выговаривает много звуков, на что моя мама говорит: «А зачем ему, он же не артист».
Своего первого ребёнка, я родила после 30, и он с рождения занимается спортом. Более того, в свои 6 лет он ещё не ходит в школу, потому что я считаю, что его мышечный корсет не готов к таким нагрузкам. Конечно, это вызвало бурю негодований со стороны моих родителей. Они считают, что я изверг, что спорт – это не полезно и травматично. Моему второму ребёнку, дочери 4 месяца, и на днях она поплыла на спине. В отличие от родителей, у меня случился «перекос» в ЗОЖ.
После рождения первого ребёнка очень долго боялась, что, будучи глубоко несчастным человеком, я не смогу научить его счастью, и он будет такой же депрессивный. Но оказалось, что это не моя задача. Это он меня учит счастью. Ведь дети очень честные, их не огорчают трудности, им легко радоваться жизни. Но я всё равно иногда повышаю голос и делают то, чего никогда не делала моя мать.
Когда моему сыну был год, я подарила ему 4-комнатную квартиру. Конечно, это было нелегко, и мои родители видели, чего мне это стоило. Но они возмущались и считали, что я это все делаю им назло. Их идеал детско-родительских отношений – это когда взрослые дети берут на себя содержание своих родителей, покупают им машины, отправляют на курорты. На мой вопрос: «Кто из знакомых детей так делает?» ответа я не получила.
Помню один свой разговор с молоденькой студенткой. Я у неё спросила, откуда у неё 3-комнатная квартира в 20 лет. Она искренне удивилась: «Как откуда? А откуда у людей появляются первые ботиночки? Папа подарил!» Меня этот ответ просто шокировал. В моей жизненной модели этого не было. Несмотря на свой диагноз, я работала очень тяжело, и мне казалось, что этому не будет конца. И несмотря на то, что мои родители гордятся этим моим достижением как своим, я точно не хотела бы для своих детей такого опыта.
Я тоже совершаю ошибки, но уже другие, пытаясь не быть похожей на свою маму. Например, сын сейчас тяжело переживает появление сестрички, и случается я повышаю на него голос. Мои родители считают, что мой сын вырастет неуравновешенный, что он попадет в психушку или станет суицидником. И все потому что я воспитываю детей не так, как они воспитывали нас с братом. А я осознаю, что как бы мы ни воспитывали наших детей, им всегда будет что рассказать своему психоаналитику.
Сейчас у нас с родителями состояние холодного нейтралитета, когда мы друг друга раздражаем каждым своим действием и не забываем об этом говорить, но при этом присутствуем и участвуем в жизни друг друга. Моя мама до сих пор вмешивается со своими советами и поучениями. Например, после какой-нибудь ссоры, которые случаются каждый раз, когда мы видимся, я прошу маму какое-то время не приезжать и не помогать с детьми, потому что мне нужно отдохнуть. Она обижается, кричит папе: «Посмотри, какого бездушного изверга мы воспитали, я больше к тебе никогда не приеду», а на следующий день заявляется ко мне в дом без предварительного звонка и открывает дверь своим ключом. Я всё равно их люблю, но это болезненная привязанность.
28.01.2020
Ирина Антонова
© mamochki.by
Перепечатка и копирование текста и фотографий без разрешения редакции запрещены
Обратите внимание: комментарии читателей сайта mamochki.by отражают только их личную позицию. Она может отличаться от мнения администрации сайта. В соответствии с законодательством Республики Беларусь ответственность за содержание комментария несет лицо, его опубликовавшее. Если вы заметили комментарии, нарушающие белорусское законодательство, сообщите об этом администрации сайта.
Источник: