Дуб – дерево.
Роза – цветок.
Олень – животное.
Россия – наше отечество.
Смерть неизбежна.
В театре «Около дома Станиславского» – драматическое кабаре по пьесе С. Злотникова «Два пуделя» в постановке Юрия Погребничко. Но мастер использует и другие известные произведения авторов, хорошо знакомые зрителю, так что разгадывать аллюзии весьма любопытно. Оригинальное смешение и ставшая уже привычной для этого театра ирония создают совершенно необыкновенное настроение, а все вместе это – о возможности и невозможности любви и принятия другого человека.
Фото: предоставлено пресс-службой театра Около дома Станиславского
Тексты Сергея Козлова, Владимира Набокова, Александра Городницкого, Есы Бусон, Бориса Рыжего великолепно дополняют пьесу Золотникова. И, как всегда, авторы постановки играют с текстом и формами так, что остается лишь удивляться, но все оказывается настолько реалистичным, что трудно даже дать определение этому миру – здесь нет страстей, рождающих громкие интонации, но есть тихая, какая-то камерная, почти интимная близость персонажей. Одинокие души притягиваются, но так же неловко и отталкиваются. Так что же? Возможна или нет любовь? Принять или не принять другого человека?
«Не горюй, Заяц, все мы – одни»
Мужчина с черным пуделем и женщина – с белым. Она олицетворяет Японию, а он – Советский Союз. Собаки выглядят весьма сюрреалистично – это скульптуры, совсем не похожие на пуделей. Но это и не важно. Хотя, нет, наоборот, именно это и придает всему происходящему на сцене особую ироничность.
Фото: предоставлено пресс-службой театра Около дома Станиславского
Сценография этой постановки полностью соответствует в целом специфике театра: в центре помост, похожий на кровать, покрытый кусками ваты, похожей на снег, где-то в углу телевизор и красная кремлевская звезда, а еще две скульптуры собак. Сами персонажи разгуливают в костюмах зайца, медведя, ежа отличает особая прическа, а девушку с пуделем – нихонгами. И перегоревшие лампочки, которые, кажется, символизируют, что любовь вспыхивает, но рано или поздно все же угасает.
А еще тут периодически кто-то катается на роликах, кто-то проходит с лыжами и все это ненавязчиво как бы напоминает, что разговоры разговорами, а время летит, времена года сменяют друг друга, а люди подолгу не могут на что-то решиться…
«Если делать все, как понимаешь, то можно и не сделать. Жизнь – это ведь такая штука, штучка, что иногда лучше и не понимать…»
Фантастика или реальность? Слова или действие? Настоящие эмоции или замаскированные желания? Что движет людьми в общении друг с другом? И могут ли два совершенно разных человека услышать друг друга и понять? Как разглядеть в другом родственную душу?
Фото: предоставлено пресс-службой театра Около дома Станиславского
«Есть люди разные. Кому-то надо, чтоб уши были как уши, а то, что у него душа как душа – это никому неважно…»
Вроде как говорят о собаках, а на самом деле – о себе. Несчастные в своем одиночестве. Но не сами ли мы обрекаем себя на это? Держим дистанцию, не знаем, с какой стороны подойти, что сказать, боимся, что о нас подумают что-то не то или поймут нас как-то не так… А «время уходит на все. А потом как уйдет, думаешь: на что?»
И не случайно в финале на стене появляется Ежик в тумане – символ одиночества и крепкой дружбы одновременно, а еще – мечтательности… «Не горюй, заяц!» – говорит он. И мы вспоминаем «Как хорошо мы плохо жили…» А впереди все равно – надежда!
Фото: предоставлено пресс-службой театра Около дома Станиславского
«там, где поставил точку я:
продленный призрак бытия
синеет за чертой страницы,
как завтрашние облака,
и не кончается строка».