10 ноября в России празднуют День работников внутренних дел, который в СССР назывался Днем милиции и всегда сопровождался большим праздничным концертом и целой серией фильмов о борьбе с преступностью, которые шли еще несколько дней после праздника.
кадр из сериала Комиссарша, реж. Елена Николаева, 2016 г.
В воскресенье, 14 ноября, в 14:05 смотрите на телеканале «МИР» телесериал «Комиссарша».
Это восьмисерийная военная драма, в центре которой – судьба женщины-борца с преступностью. Всю свою юность она посвятила службе в милиции, а потом и в армии. Главная героиня – идейная, почти одержимая, заряженная на победу. Одна беда – ее единственный сын вырос без матери. И попал в банду, которая терроризирует родной город. Вернувшись с фронта, главная героиня должна решить, что ей важнее – долг перед Родиной или вновь обретенный сын.
В честь Дня работников внутренних дел рассказываем, как на самом деле боролись с преступностью в СССР в послевоенные годы и почему она в то время имела такой размах.
И штрафники, и малолетки: кого втягивали в криминал?
Невероятный всплеск преступности в послевоенные годы, о котором снято столько фильмов и написано столько книг, имел множество причин. Ряды криминала пополнялись из самых разных источников. Во-первых, в них и идейно, и от безысходности шли те, кто был не в ладах с советской властью, включая дезертиров всех мастей. Во-вторых, после сталинской амнистии в честь Победы над Германией на волю из лагерей вышли тысячи настоящих уголовников, которым в те годы было совсем не сложно раздобыть оружие: его в обороте было очень много. В-третьих, пришедшие с фронта бывшие «штрафники» – во всяком случае те, что пришли из рядов криминальных, а не политических лагерных сидельцев – по окончании войны чаще всего брались за старое и понятное им дело: примыкали к крупным и мелким бандам.
фото со съемок сериала Комиссарша, реж. Елена Николаева, 2016 г.
Но ряды преступников пополнялись и совсем случайными людьми. Уголовные авторитеты активно и целенаправленно втягивали в ряды криминала несовершеннолетних. В первую очередь – беспризорников, а также безнадзорных подростков из числа тех, у кого отец был на фронте, а мать работала с утра до ночи. Первый раз попав на зону, вчерашние малолетки прочно связывали свою дальнейшую жизнь с криминалом. В 1946 году несовершеннолетние составили 43% от всех лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Их судили за кражи, грабежи, хулиганство, реже – за убийства, которые совершались во время грабежей.
Число преступников пополнялось и за счет тех, кого голод и нищета довели до последнего предела. И даже за счет вчерашних фронтовиков, особенно молодых, которые попали на фронт, не успев получить гражданскую профессию. Без нее им сложно было устроиться на работу, а жить как-то было надо.
Да и в целом, в города и села с фронтов вернулось множество мужчин, привыкших, что универсальным средством решения многих вопросов является насилие. Им сложно было отказаться от него в условиях мирной жизни. Вот что писал в своих воспоминаниях ветеран ярославской милиции Николай Зверев:
«Для некоторой, пусть и небольшой части нашего воинства, равно как и для некоторой части населения переход к мирной жизни был тяжелым. Надо было отказаться от многих привычек, простительных во время войны. По демобилизации из армии вернулась и какая-то часть в прошлом судимых, которые продолжили свою преступную деятельность».
От спекуляции до разбоя
Многие из тех, кто не смог найти работу, начинал с того, что ввязывался в спекулятивные цепочки, которые были тесно связаны с криминалом. Через спекулянтов и рыночных торговцев сбывали награбленное и полученное с продуктовых и вещевых складов в результате махинаций или по поддельным документам.
Время было тяжелое, карточную систему распределения продуктов еще не отменили, прокормиться на эти мизерные нормы было трудно. Параллельно с продуктовыми карточками существовали коммерческие магазины и рестораны, в которых можно было расплатиться деньгами. Но, учитывая высокие цены, это было доступно очень немногим. А вот возможностей для разного рода преступных схем обогащения было множество. Поэтому криминальный бизнес постоянно пополнялся свежими людьми, не нашедшими другой возможности выжить и обеспечить себя и своих близких.
Талон на сахар 1945 год, Фото: wikimedia.com, автор Помор 2000
Особняком стоял трофейный бизнес. Из зон действия советской военной администрации в СССР вагонами шли трофейные товары. Большая часть трофеев вывозилась официально, на государственном уровне – в том числе ракетная, танковая и оружейная промышленность. Вместе с этим отправлялось много другого: существенная часть офицеров, оказавшихся в конце войны в зонах советской оккупации, были задействованы в трофейном бизнесе. Довольно быстро выстраивались цепочки, по которым европейские товары – от одежды и мебели до техники и автомобилей – поступали на черный рынок.
Однако экономическими преступлениями милиция практически не занималась. На это в послевоенные годы просто не хватало ресурсов. Отчасти этим занималась военная контрразведка. Милиция же расследовала кражи, грабежи, разбойные нападения, убийства и другие криминальные преступления. В условиях, когда человеческая жизнь ценилась не дороже банки тушенки, работы было более чем достаточно.
В состав преступных банд входили уголовники всех мастей – каталы, кидалы, громилы, щипачи, гоп-стопщики. Однако эти «специалисты» действовали в отношении частных лиц. Более желанными объектами криминала являлись магазины и склады, особенно продовольственные. Причем грабежи встречались реже, чем хищения по поддельным документам, с последующей перепродажей продуктов на черном рынке. Кстати, производством поддельных документов тоже занимались знатоки своего дела, которые доводили свои умения до высочайшей квалификации.
кадр из сериала Комиссарша, реж. Елена Николаева, 2016 г.
По официальным данным, в первый послевоенный 1946-й год органы внутренних дел зарегистрировали в СССР 1 миллион 14 тысяч 274 преступлений. Это оказалось почти на 20% больше, чем в 1945 году.
Дерзкие ограбления, налеты на сберкассы и кассы предприятий, вооруженные ограбления магазинов и складов, нападения на инкассаторские машины, квартирные кражи и убийства сеяли в народе панические настроения и порождали множество слухов. Генерал Павел Судоплатов в своих воспоминаниях о том времени писал: «Города и поселки буквально наводнились шпаной и хулиганьем, обстановка стала опасной и напряженной». А вот строки их неопубликованного письма рабочих Подольска в газету «Правда»:
«Обнаглевшие бандиты и воры нападают на мирных граждан, убивают, раздевают и грабят средь бела дня – и не только в темных переулках, но и на главных улицах, даже около горкома и горсовета. После работы люди собираются группами, чтобы не страшно было идти домой. Но и дома они не чувствуют себя спокойно, потому что грабежи происходят и днем, и ночью».
Доцент кафедры философии Губкинского института Сергей Богданов пишет в своей научной статье, что неспособность властей справиться с преступностью ударяла по авторитету партийных и государственных органов на местах:
«Недовольство представителей различных слоев населения прорывалось в обращениях, письмах, просьбах, заявлениях, требованиях, жалобах, отражалось в секретных докладах партийных и правоохранительных органов о настроениях в послевоенном советском обществе».
Что противопоставила криминалу полиция?
Действовать в этих условиях надо было решительно. И в стране вновь разгорелась настоящая война – теперь уже с уголовной преступностью. Советское правительство вынуждено было пойти на очень жесткие, практически репрессивные меры. В частности, произошло серьезное ужесточение законодательства в отношении отдельных видов преступлений.
Правда, поначалу бороться с преступностью было почти некому. «Война нанесла личному составу милиции критические потери. С фронта не вернулись многие сотрудники, кадров катастрофически не хватало», – писал историк спецслужб Сергей Шурлов. В большинстве городов СССР милиция была укомплектована штатными сотрудниками с опытом работы лишь на четверть, а на бывших оккупированных территориях отделы милиции пришлось создавать с нуля. Так что первые послевоенные годы стали тяжелым испытанием для милиции.
Для выхода из сложного кадрового положения было принято решение вернуть в уголовный розыск из других служб и подразделений оперативников, имевших опыт работы в розыске. Также на службу в милицию направляли бывших партизан, активистов подполья и – демобилизовавшихся из армии младших офицеров, вроде Владимира Шарапова из сериала «Место встречи изменить нельзя».
Однако скоро выяснилось, что многие из вновь набранных – случайные люди в милиции, причем некоторые и сами не всегда в состоянии соблюдать законность. Поэтому с февраля 1947 года, после создания в Главном управлении милиции отдела кадров, отбор в органы стал строже. Многим новоиспеченным милиционерам пришлось проходить переподготовку, получать образование и овладевать тонкостями оперативной работы прямо на местах.
кадр из сериала Комиссарша, реж. Елена Николаева, 2016 г.
К ночному патрулированию в городах привлекались комендантские патрули и внутренние войска. За счет бригад содействия милиции, дружинников выставлялись дополнительные посты.
В июле 1947 года решением Президиума Верховного Совета СССР были введены чрезвычайные меры по борьбе с преступностью. В том числе были установлены новые, весьма суровые сроки уголовной ответственности. Все эти меры привели к определенной стабилизации криминогенной обстановки в стране.
«Однозначно можно утверждать, что советской государственной машине удалось в очень сжатые сроки подавить самые опасные виды преступлений против личности и против государственной собственности», – пишет историк Сергей Богданов.
Но это вовсе не означало, что в борьбе с уголовной преступностью была достигнута полная и окончательная победа. Весной 1953 года была проведена так называемая «ворошиловская» или «бериевская» амнистия, самая крупная по числу освобожденных уголовников за всю историю СССР и России. Последующие события весны и лета 1953 года вновь заставили советских людей ощутить страх перед расползавшейся по всей стране преступностью. Но это – уже совсем другая история.