Суд биев: почему у казахов не было тюрем и почему в степи не прижились законы шариата? | статьи на bitclass

«Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажали на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком. Корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью; а дочь связывается и передается матери, для наказания по ея произволу», – так описывал степные нравы ученый царской России, член Русского географического общества Алексей Левшин. Но подобные телесные наказания применялись у казахов крайне редко. Чаще всего платой за проступки выступал айып – штраф. Он выплачивался скотом, дорогими украшениями или одеждой.

Обычаи и законы, сложившиеся в казахской степи, были простыми и удобными для народа, по ним, независимо от положения и возраста, жили все. А за выполнением следили ханы и старейшины родов, бии. В истории сохранились нормы казахского права под именами ханов и биев, при которых они были составлены: «Касым ханнын каска жолы» («Светлый путь Касым-хана»), «Есим ханнын ески жолы» («Древний путь Есим-хана») и «Жети жаргы» Тауке-хана. Один из древнейших историко-юридических памятников казахов – «Жеті Жарғы», был принят в XVII веке. Термин «жарғы» происходит от древнетюркского слова «жар», означающего вынос решения по спорному вопросу. «Жеті» – это семь, свод правил состоял из 7 разделов:

Земельный Закон, в котором обговаривалось решение споров о пастбищах и водопоях. Семейно-брачный закон, где устанавливался порядок заключения и расторжения брака, права и обязанности супругов, имущественные права членов семьи. Военный Закон, регламентирующий отправление воинской повинности, формирование подразделений и выборов военачальников. Положение о судебном процессе, обговаривающее порядок судебного разбирательства. Уголовный Закон, устанавливающий наказания за различные виды преступлений, кроме убийства. Закон о куне, устанавливающий наказания за убийства и тяжкие телесные повреждения. Закон о вдовах (каз. Жесір дауы), регламентирующий имущественные и личные права вдов и сирот, а также обязательства по отношению к ним общины и родственников умершего.

Свод законов хана Тауке был принят на одном из ежегодных степных съездов биев и старшин, участие в их разработке принимали такие известные бии, как Толе би (Старший жуз), Казыбек би (Средний жуз) и Айтеке би (Младший жуз). При этом большинство норм было перенято из древних обычаев степи.

Интересно, что законы Тауке не были записаны их составителями, они передавались из уст в уста, а чтобы запомнить их было легче, законы облачали в форму кратких изречений и пословиц. «Как старый бий, пословиц не леплю…», – писал казахский поэт и просветитель Абай Кунанбаев.

Он, кстати, не только был талантливым творцом, но и популярным среди земляков бием. С 15 лет часто присутствовал на судебных разбирательствах. А в 20 лет он уже сам славился как хороший оратор и знаток обычаев степи. Об авторитете Абая-бия свидетельствует и то, что он неоднократно избирался посредником-примирителем (Тюбе-бием) при спорах представителей разных уездов. В рапорте, подписанном генерал-майором Галкиным от 25 августа 1903 г. на имя военного губернатора Семипалатинской области, говорилось, что «Ибрагим Кунанбаев имеет от роду 60 лет, женат на 3 женах, от которых имеет около 20 человек детей, обладает состоянием 1000 лошадей и 2000 баранов, человек он весьма развитый и умный, служил 2 трехлетия бием и три трехлетия управителем Чингизской волости, затем одно 3-летие прослужил Управителем Нукурской волостию по назначению от правительства. Служба Кунанбаева отличалась разумною исполнительностью и энергией, преданностью правительству и отсутствием фанатизма».

«Абай был известен не только как бий, но и как законодатель степи. В 1885 г. в местечке Карамола на берегу реки Чар (отсюда одно из названий документа – «Чарское положение») был принят один из первых правовых документов на казахском языке, изданный типографским способом и распространенный среди казахского народа. Он представлял собой свод обычаев и законов степи, был принят на чрезвычайном съезде более ста биев ряда уездов Семипалатинской области. По предложению военного губернатора Семипалатинской области бии избрали своим председателем на съезде Абая (ему тогда было около сорока лет). Есть данные о том, что именно Абаем разрабатывался представленный на съезд этот документ и что он огласил подготовленный нормативный акт, состоявший из 93 статей (параграфов), который был единодушно одобрен присутствующими. В законоположении предпринималась попытка синтеза обычного права казахов и некоторых положений российского законодательства, что должно было обеспечить преемственность развития права и в то же время некоторое сближение законов степи и законов российской империи в варианте, приемлемом для нормального и естественного в целом развития казахского общества. В заключительном параграфе 74 говорится, что ереже составлено «по народному обычаю и по совести нашей и по справедливости», – писал доктор юридических наук, профессор Ударцев.

Самый распространённый вид наказания в казахской степи – это материальная компенсация или выплата айыпа (штрафа) или куна (стоимости). Причем, размеры выплаты зависели от социального положения преступника и пострадавшего человека. К примеру, если погибший был знатным и состоятельным человеком, баем, то сумма выплачиваемого куна возрастала в семь раз. Впрочем, законы в любой стране мира и сегодня в большей мере защищают высшие сословия.

В правовом документе, который был издан при участии Абая, говорится, что, к примеру, за умышленное убийство мужчины устанавливался кун в размере 100 верблюдов, за случайное убийство – 50 верблюдов. За убийство женщины кун уменьшался в два раза соответственно вине. Интересно, что предусматривалось правило, что «за убийство мужа женою или жены мужем куна не полагалось». Кроме верблюдов выплата производилась лошадьми, коровами или быками, баранами.

«Замужняя женщина, увезенная или бежавшая с любовником, согласно параграфу 31, возвращалась в волость прямо на съезд биев, и этот суд принимал решение по делу. Если муж соглашался взять назад жену, то с увозившего брался штраф от 1 до 3-х девяток (определенное количество разного скота). Если муж отказывался жить с бежавшей женой, то она оставалась у увезшего ее и тот должен был выплатить калым, а жене не выдавалось приданое. Особые нормы относились к увозу просватанной невесты. За прелюбодеяние предусматривалось наказание розгами и для мужчин, и для женщин (параграф 30). За воровство (кроме кражи у дяди или у деда племянниками и внуками) вводилась имущественная ответственность, а также телесные наказания до 60 ударов и арест до месяца», – отмечал Ударцев.

Ответственность за провинившегося ложилась не только на него, а на весь его род. Если ему нечем было расплатиться, то штраф вскладчину выплачивал аул и прежде всего близкие родственники. Поэтому перевоспитанием виновника они и занимались. Иногда, устав от таких незапланированных выплат, вора-рецидивиста публично секли камчой. Но это случалось довольно редко, так как адат (степное право) не предусматривал телесные и членовредительские наказания. В отличие от шариата, который к концу XVIII века стал все больше внедряться в казахское право.

Нормы шариата, в которых зачастую предусматривались физические наказания – смертная казнь, отсечение конечностей, плети, были удобным инструментом для запугивания людей в период обострения классовых противоречий. В романе «Путь Абая» Мухтар Ауэзов описывает, как отец поэта, феодал Кунанбай Ускенбаев жестоко расправился с мешавшими ему простолюдинами – Кодаром и его снохой Камкой, которых обвинил в преступном прелюбодеянии:

«И снова словоохотливый Каратай прервал всеобщее молчание.

– Какое может быть наказание по суду шариата за преступление Кодара? – спросил он у Кунанбая.

Ага-султан только теперь обратил внимание на Жорга-Жумабая, сидевшего намного ниже него, и кивнув в его сторону, молвил:

– Я посылал Жумабая в город к самому хазрету, чтобы узнать приговор. Благоверный хазрет Ахмет Риза определил: смерть через повешение. Нечестивца удавить на виселице.

– На виселице?! – вскрикнул Каратай.

Божей широко раскрыл глаза, с нескрываемым возмущением – и даже с отвращением – уставился на Кунанбая. Но тот не дрогнул, серое каменное лицо его выражало непостижимую жестокость. Божей, после ага-султана в округе второй по значимости человек, гневно воскликнул:

– Эй, неужели это окончательный приговор? Будь он даже грязнее собаки – но ведь это наш человек! Он нам родня!

На эти слова ага-султан ответил столь же гневно:

– Что? Если кто-нибудь считает его родней, печенью своей драгоценной – пусть у того лопнет эта печень! Кто посмеет спорить с шариатом? Будь Кодар дорог мне как благословенная вечерняя молитва – все равно отверг бы его и отдал под приговор шариата. Он заслужил это наказание. И я не отступлюсь!

Почувствовав всю безмерную ярость Кунанбая, Божей содрогнулся; не смея больше ничего высказать, коротко бросил:

– Если так ты уверен, что ж, воля твоя».

После присоединения Казахстана к России, нормы шариата стали вытесняться. Но законы царской России также плохо приживались в степи. 19 мая 1854 года был принят закон «О распространении на сибирских киргизов общих законов империи». Он не ликвидировал привычный казахам суд биев, но установил, что звание «бий» в будущем могут получить лишь султаны, аульные старшины со стажем в этой должности не менее 6 лет, и лица, награжденные царским правительством. Был установлен новый принцип «выборности» биев с их обязательным утверждением царской администрацией. То есть предполагалось, что вершители судеб должны были быть послушными и подконтрольными новой власти.